Дар белого астронавта - Страница 6


К оглавлению

6

— Десять лет продолжалась война между Россией и Швецией. Русские отвоевывали побережье Прибалтики, но шведский король…

Класс замер. Послушайте, послушайте, как отвечает Синицын! Тот самый Синицын, который у доски и трех слов связать не может. Тот самый Синицын, из которого каждое слово клещами надо было тянуть. Тот самый Синицын, который только на подсказках и выезжал, получая худенькие и слабенькие троечки! Чуть не на каждом собрании отряда его прорабатывали как отстающего. А сейчас он отвечает будто по писаному. Это же чудо! Он даже… Он даже читает стихи!

И верно, Макар, отчаянно размахивая руками, кричал на весь класс:


— Уж близок, близок час победы.
Ура! Мы ломим: гнутся шведы.
О славный час! О славный вид!
Еще напор — и враг бежит…

Да, для Синицына это был поистине звездный час. Нина Борисовна, улыбаясь, вывела против его фамилии пятерку.

На перемене Макара окружили ребята:

— Молодец, Синицын! Ну-у, удивил!

Хлопали его по плечу, пожимали руку. В тот же день в классе была выпущена «молния». Синицына изобразили в виде богатыря с копьем, на скачущем коне, а впереди удирают шведы, похожие на двойки.

Через три дня Синицын исправил двойку по математике. Он решил у доски такую головоломную задачу, что даже отличник Черепанов не смог угнаться за ним. А еще через день Макар наизусть прочитал всю «Сказку о царе Салтане», хотя задавали одну страничку. Не пропустил ни одной строчки, ни одного слова. Все следили за ним по книге. Учительница опять поставила ему пятерку, но сказала, чтобы он без надобности не учил так много.

Подумать только, совсем недавно она укоряла Синицына тем, что он не слишком утруждает свою голову!

Синицын все эти дни лентяйничал самым великолепным образом. Ничего не учил, никаких задачек не решал, ничего не делал. Теперь он был свободен и целый день проводил на улице. Гонял футбольный мяч, играл в городки, в пятнашки, ходил в кино, валялся на диване. А когда требовалось, гордо вытаскивал из ранца дневник и торжественно показывал его маме. Там были неизменные пятерки. Мама сначала удивлялась, плохо верила и даже как-то зашла в школу — узнать правду. Нина Борисовна встретила ее с улыбкой:

— Макар сейчас у нас самый лучший ученик в классе. Я только боюсь, чтобы он не переутомился.

Мама недоуменно пожала плечами: какое там переутомление! Занимается как всегда, как и в ту пору, когда носил домой одни двойки.

— Значит, ему легче стала даваться учеба, — предположила Нина Борисовна.

Но однажды на безоблачные будни Макара набежала легкая тень. Пришло письмо от отца.

«Здравствуй, сынок! Мама написала, что ты делаешь большие успехи в учебе.

Поздравляю! Я всегда верил в тебя и говорил маме, что когда-нибудь тебе надоест кататься на двойках и тройках, и ты возьмешься за учебу по-настоящему… Ты же у меня мужественный!

Мы сидим в легком сборном домике, но здесь тепло и уютно. За стенами метет пурга.

Через час мне идти проверять приборы…»

Синицын читал письмо, и уши его полыхали от стыда.

Однажды, придя в школу, Макар увидел объявление:

«Внимание, внимание! Готовьтесь к турниру, веселые и находчивые! Чихая от архивной пыли, ройтесь в справочниках и книгах. Или делайте наоборот: дыша чистым воздухом, наблюдайте внимательно природу, почаще выезжайте за город, в тайгу, в поле, потому что тема нашего нового турнира — „Природа вокруг нас“. В соревнование вступят команды „Альбатрос“ (четвертый „Б“) и „Любознательный“ (четвертый „А“)».

— Готовься к турниру! Будешь защищать честь класса, — сказал Макару Зина Живцов.

— А почему я… должен защищать? — удивился Синицын.

— А кто? Мне Поспелова сейчас расписывала: «Синицын покажет!» И мы решили записать тебя в команду, как знатока… то есть, как знающего… Ты ведь в последнее время стал очень знающим?

— Постой! — схватил его за рукав Макар. — Поспелова… так говорила?

— А то кто же? Но, видно, плохо она тебя знает, — Зина пренебрежительно махнул рукой, собираясь уйти.

— Ладно, ладно! — остановил его Синицын. — Нельзя уж и пошутить. Нервные все стали… Я ж не отказываюсь. Записывай в свой «Любознательный».

— Вот это другое дело! — обрадовался Живцов. — Давно бы так. Тогда ты готовься с сегодняшнего дня. А то знаешь они какие — «альбатросовцы»?

— Какие? — насторожился Макар.

— Таких вопросов насуют — у-у-у! Только держись! И где они их откапывают? Даже в «Детской энциклопедии» ответов не найдешь. Так что берись за дело.

— А зачем мне браться? — хмыкнул ему вслед Синицын. — Я на любой вопрос отвечу не глядя.

И довольный собой, он отправился в класс. Найдя там Дашу, небрежно заметил:

— Тут только что Живцов ко мне привязался…

— Ну и что? — спросила Поспелова.

— Выручай, говорит, иначе положит нас четвертый «Б» на лопатки.

— А ты что? — Дашины глаза блеснули.

— Пришлось согласиться. Ладно, говорю, разделаю их.

— Правда?

— Честное слово!

Кот величиной с кита

Пионерская комната гудела, как перед началом киноутренника. Старшая пионервожатая Влада Изотовна, румяная, с веселыми ямочками на щеках, наводила порядок:

— Четвертый «А» садится у этой стены, а четвертый «Б» — сюда… Лысюра, Лысюра, ваше место там!

Наконец команды разместились и начали сверлить друг друга глазами.

— Начинайте, — объявила Влада Изотовна. — Капитаны команд, жребий!

В команде «Альбатрос» поднялся длинный Пашка Многолет. От «Любознательных» вышел Зиновий. Живцов и Пашка подошли к Владе Изотовне.

6