Гоша упрекнул:
— Трудно тебе еще достать? Забыл?
Синицын спохватился:
— Ой, правда! В кармане, понимаешь, нашел несколько штук…
Через минуту они грызли семечки, К ним приблизился Коляша и стал клянчить:
— Да-а-йте семок…
Ему наполнили растопыренные ладони, и он, довольный, убежал, преследуя рыжего кота.
— Ну, как жизнь? — полюбопытствовал Макар.
— Плохо, — вздохнул Гоша.
— Почему? — Синицыну казалось, что хуже, чем у него, не может быть.
— Елена Дмитриевна грозится из школы выгнать.
— За что? Ты ведь уроки знаешь на пятерку?
— За поведение, — нехотя пояснил Гоша. — На уроках не слушаю, верчусь, болтаю.
— Постой! — схватил его за рукав Синицын. — У меня тоже так было!
— Из школы выгоняли?! — заволновался Шурубура.
— Почти. Так я стал делать вид, что слушаю внимательно, и теперь все в порядке.
— Я не могу… — понурился Гоша. — Не получается. То назад оборачиваюсь, то в потолок начинаю смотреть. А Елена Дмитриевна уже заметила, что если я в потолок смотрю, то, значит, не слушаю. Она знаешь какая? Все видит! Рогатку в парте спрячешь, учебниками заложишь, а она все равно найдет. Во!
— А бывает у тебя такое, что иногда хочется уроки поучить? — спросил Макар.
— Бывает, — признался Гоша, — да что толку учить, если все знаешь? Мне иногда хочется двойку схватить, а то одни пятерки, даже неинтересно. Все вокруг так и вьются: «Гоша молодец! Гоша умница! Вундер-кит!» Противно… Вот раньше житуха была: двоек полно, все ругают…
— И мне тоже противно! — признался Макар. — А тут еще Лысюра пристал.
— Что, тоже хочет одни пятерки получать? А ты скажи: много вас таких на дармовщину.
— Нет, он требует такой приборчик, чтобы через него всем учителям приказывать, какие кому оценки ставить.
— Здорово! — восхитился Гоша. — Он что, директором хочет стать? А ты не давай ему этот приборчик, себе забери.
— Не могу! — сник Макар. — Он еще Поспеловой скажет…
Тут Синицын поперхнулся. А Гоша продолжал допытываться:
— Она что у вас, староста класса?
— Не в этом дело…
— Тогда чего ее бояться?
— Ну, она… как бы тебе сказать… — замялся Макар.
— А-а! Ябеда! Я знаю, все девчонки ябеды. А ты мне ее покажи, я ее подкараулю и так напугаю, что она не захочет больше ябедничать. Я умею их пугать!
— Нет, она не ябеда! — возразил Макар. — Она хорошая.
— Разве девчонки бывают хорошими? — вытаращился на него Гоша. — Все они или ябеды, или плаксы. Уж на что Лидка, моя сестра, даже по деревьям умеет лазать, а и то…
Синицын оборвал его:
— Еще семечек хочешь? — и поднялся. — Пошел я, а то скоро мама придет.
Когда стемнело, Макар снова прокрался к заветному холодильнику и, затаив дыхание, постучал:
— Тик-Так, Тик-Так! Выйди, покажись, важный разговор есть.
Ночь была глухая, безлунная, по небу неслись тучи, тонко высвистывал ветер в рамах окна. Вдруг засиял теплый свет на холодильнике, и Макар увидел мышонка с золотым хвостиком.
— Чего ты хочешь, добрый мальчик? Какое у тебя важное дело?
Макар стал торопливо объяснять:
— Ты обещал, что по первому моему желанию появится любая вещь. Я попросил приборчик, чтобы можно было через него приказывать учителю, какие кому оценки ставить, но он не появился!
— Знаю! — ответил мышонок. — Все твои желания исполняются по моей воле, но этого желания я не мог выполнить.
— Почему?
— Потому, что эта вещь дала бы тебе власть над поступками и делами других людей. А такая власть всегда приводит к злу.
— Я не для себя просил, — стал оправдываться Макар, — а для старосты класса. Он хочет, чтобы в классе не было двоек. Это же доброе дело!
— Скоро я скажу тебе свое решение, — ответил Тик-Так и торопливо скрылся…
По школе пронеслась весть, что Пашка Многолет строит в своем сарае космический корабль. После уроков почти весь четвертый «А» отправился посмотреть на него.
В сарае было холодно. В углу валялись старые доски, под ногами хрустел уголь, но «конструктора» это не смущало. Он так и кипел энергией: носился по сараю, весь чумазый, цепляясь ногами за мотки проволоки, обрезки жести, раскиданные вокруг, размахивал отверткой.
При виде корабля у всех перехватило дыхание. Вот это корабль! Сделанный из жести, он острым носом целился прямо в толстую серую балку потолка.
— Какой! — замерла перед ним Даша.
Макар искоса посмотрел на нее и сердито засопел. Подумаешь, корабль! Это же игрушка. Он же не взлетит! Ни за что не взлетит!
Макар не заметил, что последние слова он выкрикнул. Пашка, прилаживавший в это время «сопло» кораблю, вскочил:
— Помолчи!
Синицын постучал костяшками пальцев по обшивке — ракета отозвалась пустотой.
— Внутри-то ничего нет. Ха-ха-ха!
— Это у тебя в голове ничего нет! — вскипел Пашка.
— А как он полетит?
— Как надо, так и полетит. Тебе какое дело? Уж тебя-то в полет не пригласим.
— Больно надо! Если захочу, я и сам могу полететь!
Лучше б Синицын не говорил этого! Ох, какие крики и смех раздались вокруг!
— Во загнул!
— Трепло!
— Хвастунишка!
Макар понял, что сболтнул лишнее. Он опрометью бросился из сарая. Вслед ему раздались свист и улюлюканье.
Он бежал, не разбирая дороги. Как жаль, что он не может показать им свое могущество!
Дело в том, что в сарае у Макара уже давно стоял космический корабль, только не такой, как у Пашки, а настоящий, с двигателями и всеми приборами. Тик-Так выполнил просьбу Макара, но не сказал, как им управлять. Вот Макар тайком каждый вечер ходил в сарай, пытаясь разобраться в устройстве и приборах корабля.